Двенадцатого февраля 2025 года в Промышленный суд в Ставрополе поступило очередное дело аэропортовских — обвиняемых за массовый митинг в аэропорту Махачкалы. Судить будут еще семерых — Абубакара Нурмагомедова, Умара Джанборуева, Алимпашу Даитбекова, Гаджи Ахмедулаева, Магомедамина Тагирова, Алилу Исмаилова и Рамазана Исаева.
Эти дела поставлены на поток. Почти каждую неделю или две очередной суд в Краснодаре или Ставрополе отправляет в тюрьму очередную группу аэропортовских. Сроки дают большие — от 6 до почти 11 лет, в среднем 8.
Сторонники уголовного преследования аэропортовских говорят, что все происходит по закону. И закон суров. Правозащитники с этим категорически не согласны, потому что закон не может применяться бездумно, без учета обстоятельств дела. И когда за убийства люди получают сроки больше, чем за митинг — это проблемы всей правовой системы.
Это и не удивительно, учитывая, что указание «садить», по всей видимости, исходит от федеральных органов власти — Следственного комитета и его главы Александра Бастрыкина. Поэтому многие дела по началу были административными, а потом резко стали криминальными, причем по статьям с огромными сроками.
Но даже если бы сторонники преследования были правы, то никуда не деться от должностных преступлений, которые совершали сами силовики, когда якобы расследовали эти дела. «Правда Кавказа» покажет это на конкретных примерах.
Как фабрикуют доказательства
Среди дел аэропортовских есть очень показательное дело 23-летнего Герея Джамалутдинова. Следователи приписали ему действия другого человека, опираясь на смутное фото с камеры наблюдения. Родственники Герея прямо заявляют, что это не он и предоставляют альби. Но следствие игнорирует эти доводы.
Более того, следователь ссылался на некого свидетеля Алиева З. М., якобы указавшего на Герея. Но позже оказалось, что такого свидетеля не допрашивали вовсе – он фигурирует лишь на бумаге и, вероятно, не существует.
Иногда обвиняемых не могут опознать сами сотрудники полиции, которые якобы пострадали от их действий. Например, двоих обвиняемых – Магомедгаджи Чиргилаева и Ясина Гаджиева – потерпевшие полицейские не опознали в зале суда. Никто из очевидцев не подтвердил их вину, и не было ни одного конкретного доказательства, что они в принципе делали что-то противоправное. Чиргилаев и Гаджиев подтверждают, что были в аэропорту в тот день, но отрицают, что вступали в потасовки с полицейскими.
Есть и факт, который позволяет предположить, почему полиция так легко обвиняет людей без доказательств. Один из осужденных — Салик Рамазанов — в суде заявил, что слышал о премии в 5 тысяч рублей за каждого задержанного. Полицейским разнарядкой велели выявлять побольше виновных, и они «стараясь заработать, записывали в погромщики всех, кто случайно там оказался».
Доказательств вины многих обвиняемых мало или нет совсем. Часто все строится на признательных показаниях, которые могли выбить, и общих обстоятельствах нахождения в толпе. Конкретные противоправные действия зачастую вообще не установлены. Например, в приговоре суда по делу Рузвельта Тагирова, Башира Магамедалиева, Магамеднаби Шайхсламова, Алибега Рамазанова, Шамила и Магомеда Гаджиева говорится, что они виновны в участии в массовых беспорядках и нарушении транспортной безопасности, но вообще нет конкретики о том, что именно каждый из них сделал. То есть получается, что все вместе виновны в массовых беспорядках, но каждый по отдельности ничего не делал. И все получили от 7 до 8 лет тюрьмы.
Как выбивают признания из аэропортовских
Тот самый Герей Джамалутдинов, которого выдали за другого человека, утверждает, что в ночь после задержания его жестоко избивали в отделении полиции Ленинского района Махачкалы. Увидев, что он крепкий и не сознаетсткам: угрожали изнасилованием (посадить «на бутылку», демонстративно стягивали с него штаны и угрожали током.
В итоге, запугав, заставили подписать нужные бумаги. Спустя несколько дней силовики снова избивали в темной комнате, требуя признаться. Говорили: либо подбросим наркотики и будет отдельное уголовное дело, либо признавай участие в «погроме». Под давлением Герей согласился оговорить себя, надеясь на условный срок. Его заставили записать видео-признание, причем делали 10–12 дублей, требуя повторять текст и выглядеть спокойным, иначе угрожали сломать пальцы.
Вышеупомянтые Магомедгаджи Чиргилаев и Ясин Гаджиев также говорили о давлении во время следствия. О том же говорил и обвиняемый Эльмурзиев, которому на момент следствия не было 18 лет. Более того, давят не только на обвиняемых, но и на тех, кто их поддерживает.
В ноябре 2024 года, перед одним из судебных заседаний, арестовали дагестанского блогера и комментатора Рамазан Рабаданова. Он публично поддерживал обвиняемых и собирался приехать на процесс в их поддержку. При задержании полиция заявила, что нашла у него пистолет и гранату, однако сам Рабаданов сказал семье, что оружие ему подбросили. Адвокаты Рабаданова утверждают, что в полиции его били. В итоге блогера заставили закрыть свою студию и уйти из публичного поля. Сейчас он находится под домашним арестом.
Как обвиняемых лишали защиты
Сама идея судить всех аэропортовских не в Дагестане объясняется очень просто — так их не только лишают поддержки родных, сторонников и просто недовольных произволом, но и качественной защиты. У многих обвиняемых нет средств нанять хорошего адвоката. И немногие дагестанские адвокаты, даже желая помочь обвиняемым, могут ездить для этого на суды за сотни километров от Дагестана. Поэтому многих обвиняемых представляют бесплатные государственные адвокаты.
Кроме того, власти Дагестана фактически «отменили» презумпцию невиновности по этому делу. Глава республики Сергей Меликов еще до всех судов заявил, что «прощения не будет никому», хотя это не сфера его компетенции. И суды точно так же относятся к обвиняемым как к изначально виновным. В таких обстоятельствах у невиновных нет шанса доказать, что они ничего не делали. И это не имеет ничего общего с правосудием.
